Самоход. «Прощай, Родина!» - Страница 16

Виктор рассказал, как было дело. Комбат не поленился, забрался на корпус танка, посветил фонариком и отшатнулся.

– Если нервы в порядке, лезь сюда. – И протянул Виктору фонарик.

Наводчик заглянул. Картина его взору предстала жуткая: сплошное месиво из костей, крови – как после мясорубки. Снаряд убил водителя, а когда снесло башню, погиб весь экипаж.

– Интересная складывается картина! – лейтенант, укрываясь за корпусом, закурил папиросу.

– Выходит, надо сразу в башню стрелять.

– Я думаю, товарищ комбат, есть еще вариант.

– Ты закуривай! – Старлей протянул ему пачку папирос, но он отстранил его руку.

– Не балуюсь. Кажется мне, что надо у легких танков или T-III в гусеницу бить, даже в ведущую звездочку. Танк развернет, и тогда вторым снарядом – по мотору. Всяко загорится.

– Разумно. Я всем командирам орудий скажу.

На немецких танках – в отличие от советских – ведущая звездочка была передней. Если попасть в саму гусеницу, ремонт несложный, и наши, и немецкие экипажи быстро меняли разбитый трак – иногда даже на поле боя, под огнем. И снова в бой. Запасные траки вешали на лобовую броню как дополнительную защиту. Но если разбита ведущая звездочка, ремонт предстоит серьезный. У немецких танков карданный вал от мотора шел вперед и приводил в движение передние звездочки – они были ведущими и направляющими.

На наших танках привод был устроен рациональнее. Не было длинного карданного вала, отнимающего место у экипажа и дающего лишний вес.

Когда они вернулись на позицию батареи, комбат спросил:

– Как твоя фамилия, боец?

– Младший сержант Виктор Стрелков, наводчик второго орудия.

– У тебя есть склонность к анализу, желание докопаться до истины. Это хорошо, не безумно воюешь. Тебя бы в военное училище.

– Время тяжелое, товарищ старший лейтенант. Не до учебы, немцы прут.

– Рано или поздно остановим мы их. А хорошие командиры всегда нужны, особенно когда немцев погоним. Хочешь, с командиром бригады поговорю?

– Спасибо, не хочу. Не навоевался еще.

Старлей засмеялся:

– Сколько тебе лет, Стрелков?

– Девятнадцать скоро будет.

– Понятно, в солдатики в детстве не наигрался. Свободен!

– Есть!

Вылазка к танкам на «нейтралку» дала пищу для размышлений. Получалось, что высокая скорость снаряда оказывала плохую услугу – танки с тонкой броней пробивались навылет. Отсюда напрашивался вывод – бить по башне или мотору.

Виктор уснул с ощущением, что сделал открытие.

А проснувшись утром, сообразил еще одну вещь: выходит, что по танкам средним, с относительно тонким бронированием, можно стрелять издалека. Снаряд потеряет скорость, но его энергии хватит, чтобы надежно поразить цель. Одно плохо – артиллеристы себя загодя обнаружат. Танки и немецкие наблюдатели позиции пушкарей засекут и ответным огнем накроют.

Немцы обстреляли пехотные траншеи из тяжелых минометов. Видимо, расчеты минометчиков были опытными, мины кучно ложились у траншей и блиндажей. Даже смотреть со стороны на сплошные разрывы было страшно – пыль, дым, гарь, проблески огня, взметнувшаяся вверх земля, летящие куски бревен….

Едва стихли взрывы и улеглась пыль, немцы пошли в атаку. Уже традиционно впереди танки, за ними бежит пехота. Танки не стреляли, выжидали, когда наши артиллеристы откроют огонь и обнаружат себя.

Вот дистанция уже сократилась до четырех сотен метров.

Командир орудия, получив приказ, скомандовал:

– Огонь бронебойным!

Виктор давно выбрал для себя цель – T-IV.

У немцев была излюбленная тактика: первым в наступление идет более тяжелый танк, немного позади – более легкий T-III, а уж за ними – устаревший T-II или Т-38 чешского производства, фактически – с противопульным бронированием.

В течение всей войны усовершенствовали T-III и T-IV, фактически эти танки были основой танковых войск вермахта. Сначала увеличилась длина пушки, потом возрос калибр. На лоб корпуса навесили дополнительные листы брони, затем на борта – броневые экраны, эффективно помогающие при обстреле кумулятивными снарядами.

В начале войны у немцев танковые роты имели смешанный состав. Танки могли быть разных типов, и на более тяжелом танке находился командир. Но позже структура изменилась, поскольку тыловикам проще было снабжать боеприпасами и запчастями однотипные машины.

Как только последовала команда к стрельбе, Виктор подправил прицел и выстрелил по башне. Наверное, не один выбрал своей целью головной танк – с секундными интервалами на броне танка вспыхивали и гасли огненные проблески.

Танк остановился и из него повалил дым. Из открывшихся люков стали выбираться танкисты, и тут уж наши пехотинцы стали их расстреливать из винтовок и пулеметов. Никто из немецкого экипажа не выбрался из танка, все до одного так и повисли на броне.

Но чего у немцев было не отнять – так это хорошей радиосвязи. Все танки имели рации, вели активный радиообмен и указывали цели. У нас на танках рации имелись только на командирских машинах, сигналы же передавались флажками или действовали по принципу «Делай, как я».

По T-III Виктор стрелял, как и задумал. Первым снарядом – по гусенице, и танк развернуло. А вторым – по моторному отделению. Танк вспыхнул, как свечка, но танкисты успели выбраться через боковой люк башни, прикрываясь от пулеметного огня русских корпусом своей машины.

Через четверть часа атака захлебнулась. На поле боя горели пять немецких танков, лежали убитые солдаты. Уцелевшие танки стали пятиться задом, солдаты же просто убегали.

Однако дальше случилось неожиданное. Сзади, за позициями артиллеристов, раздался рев моторов и лязг гусениц.